О реальном положении вещей в медицинской отрасли и подходе к реформам в интервью Фактам ICTV рассказала народный депутат Украины, заместитель председателя Комитета ВРУ по вопросам здравоохранения Ирина Сысоенко.
— Что необходимо для реформы здравоохранения?
Прежде всего, принять новое законодательство. Мы до сих пор живем по законам времен Советского союза.
Кроме того, нужны деньги для того, чтобы модернизировать, улучшать и создавать новые процессы. Сейчас, конечно, изменения происходят, но лишь в рамках финансирования, заложенного в бюджете.
Система здравоохранения финансируется по остаточному принципу.
Медицине не хватает финансирование больше, чем на 50%.
Поэтому наша первоочередная задача – эффективно использовать те деньги, которые выделяются в бюджете.
В 2017 году на медицину предполагается 3% от ВВП. Из государственного бюджета Украины в 2017 году на здравоохранение предусмотрено почти 77 млрд грн, из них Министерству здравоохранения Украины – 62 млрд грн.
Получается, что заложено на 3 млрд грн больше, чем в этом году. Но пойдут они на закупку большего количества лекарственных препаратов и на содержание инфраструктуры больницы, как происходило все эти годы. Это деньги не на реформы.
Деньги должны уходить на фактическую оплату услуг и потребности пациента.
Если удастся это сделать, можно сказать, что реформа начата.
— Что нужно сделать?
Парламент должен, наконец-то, принять многострадальный законопроект об автономизации медицинских учреждений. Это тот первый шаг, который должен изменить систему здравоохранения и сделать из больниц некоммерческие, неприбыльные предприятия, чтобы они могли самостоятельно принимать решения, на что тратить деньги, которые они получают.
— Что это значит?
Если у больницы есть потребность на закупку определенного медоборудования или дополнительных лекарств – они имеют на это право. Но сегодня каждая статья их расходов определена государством, главный врач ограничен в своих полномочиях.
80% денег уходит на мизерную зарплату, а остальные — на коммунальные расходы самих больниц, огромных постсоветских помещений.
Вы знаете, что в Украине около 9 тыс. крупных больниц? Представьте, сколько это койко-мест. Каждый год одна больница тратит несколько миллионов гривен только на собственное содержание. При этом помещения часто стоят полупустыми, там мало пациентов.
Например, есть родильные дома, в которых происходят одни роды в сутки, но на их содержание у государства уходит огромное количество денег. Это неправильно.
Платить нужно за оказанную услугу. Пациент пришел в больницу, так пусть государство и заплатит за услугу, которую предоставила больница.
В сумму услуги должна быть заложена заработная плата врача и стоимость медикаментов. Это принцип “деньги за пациента”.
— Это и есть идеальный вариант?
Такая система существует во всех развитых странах, и так должно быть у нас. Все постсоветские страны уже давно перешли на эту модель финансирования. И только мы до сих пор не можем сделать первый шаг.
— У нас финансирование все так же зависит от показателя койко-мест?
Да, совершенно верно. В зависимости от количества койко-мест формируется сумма денег, которую получает больница. Поэтому всегда дополнительно “наращивается” количество пациентов.
— Вместо того, чтобы в больнице пребывать 3-5 дней после операции, наши пациенты лежат до 21 дня, хотя потребности медицинской в этом вовсе нет.
Это обусловлено тем, что заполняемость коек гарантирует больнице получение тех денег, которые они привыкли получать.
— В МОЗе озвучили, что будут бороться с планом койко-дней в наших больницах. Что-то меняется в этом направлении?
Да, они это делают. Но, когда какую-то сферу отпускают в самостоятельное плавание, главврач и чиновники на местах сами начинают принимать соответствующие решения. При этом они ничем не регламентированы, у них нет методики правильного уменьшения койко-мест, они ограничены только цифрами.
Как результат, это приводит к тому, что на юге Украины, где сокращаются ургентные хирургические, акушерско-гинекологические койко-места, закрываются отделения и оставляют только терапевтические койки в больницах.
Это приведет к тому, что вторичная медицинская помощь станет менее доступной для населения, которое является заложником таких управленческих решений — необоснованных и мотивированных лишь какими-то финансовыми желаниями и коррупционными мотивами.
— Можем ли мы признавать тот факт, что в здравоохранении ситуация катастрофическая?
Да, я полностью с этим согласна. При оценивании системы здравоохранения страны, за основу берется уровень материнской и детской смертности.
В Украине по сравнению с европейскими странами, он в 2,5 раза выше. Это значит, что в нашей стране с системой здравоохранения колоссальная проблема.
С 1991 по 2015 год количество детского населения в нашей стране уменьшилось на 43%. Это ужасная цифра.
— А что будет, если мы заменим врачей скорой помощи на парамедиков?
Все годы в Украине действовала такая модель: человек вызывает скорую, она приезжает и помогает ему на месте.
Принцип парамедиков – скорая приехала, забрала пациента и отвезла его в больницу для оказания медицинской помощи.
Эта система на данный момент не будет работать — у нас некуда везти. В Украине нет, как в США, больниц интенсивного лечения с отделениями неотложной скорой помощи и командой врачей быстрого реагирования в необходимом количестве.
Поэтому первостепенная задача — сформировать эти больницы, чтобы парамедикам было, куда везти пациента.
Парамедик может оказать медицинскую помощь только на домедицинском этапе. А бригада скорой помощи – это, в первую очередь, врачи. Они приезжают и спасают человека: останавливают какие-то процессы, лечат.
И уже потом становится вопрос госпитализации. Чаще всего она не требуется, ведь врач скорой помощи уже помог пациенту. Парамедик этого делать не будет.
— Я так понимаю, Вы считаете, что не нужно этого делать?
Во-первых, мы должны понимать, что в Украине сейчас 52 тысячи врачей скорой помощи. Мы не можем их всех уволить и набрать парамедиков.
В формате реформ экстренной медицинской помощи я, однозначно, поддерживаю то, что оказывать первую медицинскую помощь должны уметь и пожарные, и полицейские и т.д. Но сейчас менять врачей экстренной медицинской помощи на кого-то другого будет неправильно. Мы не можем ломать одно, не построив что-то взамен.
Давайте сначала создадим больницы интенсивного лечения. Это отделения, с выстроенной цепочкой оказания помощи:
- в течение 10 минут приезжает скорая,
- бригада врачей в больнице уже ждет, зная, с каким диагнозом везут пациента,
- операционная готова,
- процесс оказания помощи происходит моментально.
Вот когда мы выстроим этот четкий алгоритм, тогда мы сможем сказать, что у нас построена медицинская помощь и можно обучать парамедиков.
Кстати, можно научить и сделать парамедиками водителей скорой помощи. Они не задействованы в оказании медицинской помощи, а вместе с тем, могли бы стать дополнительными руками при спасении человека.
— Американский опыт нам не подходит. На кого нам нужно равняться или необходимо придумать что-то свое?
У нас в 2008 году был принят Закон Украины про экстренную медицинскую помощь, и, к сожалению, его выполнили только несколько областей.
Я настаиваю, чтобы в бюджете на следующий год областям были выделены деньги именно на формирование экстренной медицинской помощи.
Необходимо на областном уровне создать диспетчерские, оборудованные электронными программами и GPS-навигаторами, которые помогли бы сформировать коммуникацию и координацию всех машин.
Нужно сформировать команды диспетчеров, которые, получая вызовы на телефон, видели бы на большом экране каждую машину, которая находится в области, соотносили ее расположение с местом вызова, быстро координировали ее приезд к пациенту, а также в телефонном режиме помогали врачам скорой принимать решение по госпитализации пациентов.
Это сделать легко: области должны просто начать выполнять Закон, который у нас принят, но совершенно не работает.
— Почему он не работает?
Потому что на все это — диспетчерские, навигаторы, комплектацию машин — нужны деньги. И не все регионы смогли до этого времени на уровне областных бюджетов профинансировать построение этой системы.
Но так не везде, в некоторых областях она прекрасно работает. Например, в Харькове в системе экстренной медицинской помощи объединили город и область. У них прекрасная диспетчерская с оперативной коммуникацией — скорая приезжает за 7-10 минут в любую точку города и области. Это то, чему стоит учиться другим областям.
Я возила туда специалистов из Киевской области перенимать опыт. И я рада, что по результатам нашего обучения депутаты областного совета приняли программу по экстренной медицинской помощи для Киевской области. Сейчас мы работаем над тем, чтобы сформировать такую диспетчерскую в Киевской области на те деньги, которые выделены из областного бюджета.
— А сколько приблизительно нужно будет денег каждой области?
Сложно сказать по каждой области.
Диспетчерская и составляющие — 15-18 млн. грн.
В эту сумму входит компьютерное обеспечение, зарплаты сотрудникам (около 90 человек), которые будут работать в формате большой диспетчерской. Нужно также отдельно считать потребность областей по машинам, в какой области их больше, в какой меньше.
Я настаиваю, чтобы регионам эти деньги были выделены.
70% жизней людей можно сохранить, если скорая приезжает вовремя и оказывает людям медицинскую помощь.
В формате борьбы за то, чтобы мы перестали лидировать в смертности населения, я считаю, что в первую очередь у нас должна быть экстренная медицинская помощь.
— А как вы относитесь к тому, что хотят убрать категории врачей, заменить их на так называемое лицензирование?
Немножко не так. Врачам первой медицинской помощи хотят дать возможность стать ФОПами, чтобы они, оказывая свою медицинскую практику, не были привязаны к медицинскому учреждению.
В таком случае пациент сам будет выбирать врача, который получит деньги за саму услугу. Затем врач будет принимать решение, где ему нравится работать, и надо ли ему арендовать какой-то кабинет.
При существующем положении вещей, например, стоматологи, которые работают сейчас в зоне АТО, оказывают солдатам медицинскую помощь незаконно, потому что привязаны своей лицензией к определенному месту.
То есть, если врач-стоматолог работает в киевской городской стоматологической больнице, он должен оказывать медицинскую помощь только там. А если он едет в АТО и помогает там ребятам, он уже вне закона. И это неправильно.
Врачам нужно на законодательном уровне снять привязку к территории, при наличии диплома и аккредитации, надо дать возможность работать там, где он считает нужным.
Марина Лышак.