Об адской работе врачей и медсестер в военных госпиталях Украины рассказали побывавшие там журналисты The New York Times.
…Через несколько дней после вторжения российских войск молодой сердечно-сосудистый хирург Ярослав Богак находился дома со своей семьей в относительной безопасности на западе Украины, когда его коллега позвонил с востока страны, отчаянно умоляя приехать на помощь.
По словам друга, многие врачи бежали от боевых действий, поэтому нехватка персонала в больнице настолько остра, что хирурги, чтобы спасти жизни тяжелораненых солдат, вынуждены ампутировать искалеченные конечности, даже не пытаясь их спасти.
— Он позвонил мне и сказал, что больше не может отрубать руки молодым людям, — признался Ярослав, стоя в операционной одной из больниц Краматорска.
По словам старшей медсестры Татьяны Бакаевой, здесь остались только два врача из 10, которым помогают шесть медсестер, работающих 24 часа в сутки с одним выходным на отдых.
По всему Донбассу похожая история: по мере роста числа раненых потребность в большем количестве врачей и медсестер становится еще острее.
В Авдеевке, прямо на линии фронта, единственный оставшийся хирург и главный врач больницы рассказали, что провели месяцы в отделении неотложной помощи, никуда не выходя, за исключением быстрых бросков в продуктовый магазин под обстрелами.
В Славянске, городе к северу от Краматорска, где на горизонте виднеются клубы дыма от боя, осталось лишь около трети персонала госпиталя.
Город Бахмут находится на перекрестке между русскими войсками, наступающими с востока и севера. Там небольшой дворик военного госпиталя забит машинами скорой помощи, а приемный покой почти всегда полон.
”В памяти остался запах строительного мусора”: история парня, выжившего после авианалетаМногих раненых привозят в Днепр, город-миллионник с шестью большими больницами.
— Но в больницах также не хватает медперсонала. Наш центр переполнен ранеными, а люди работают без перерыва, — говорит хирург Днепровского центра ожоговой и пластической хирургии Павел Бадюль.
На прошлой неделе доктор Ярослав Богак показал на мобильном телефоне видео своих операций. Копаясь в опаленной и растерзанной плоти, он извлек разорванные артерии и кропотливо сшил их вместе, восстановив кровообращение в поврежденной ноге.
Однако не все конечности можно спасти. Заместитель командира воинской части в госпитале Эдуард Антановский рассказал, что недавно сюда привезли российского военнослужащего с тяжелым ранением ноги.
— Нам пришлось отнять ногу, потому что жгут был наложен слишком долго. Даже если бы мы захотели, мы не смогли бы спасти его ногу. Мы обращались с ним по-человечески, а не так, как он того заслуживал, — признался медик.
По словам хирурга-травматолога Максима Кожемяки, в первое время военный госпиталь в Запорожье заполнялся от 30 до 40 пациентов в день.
…Одним недавним утром к небольшой больнице в Славянске подъехали машины скорой помощи с солдатами, раненными в результате авиаудара всего в нескольких километрах дальше по дороге. Один из них нес изуродованное тело 33-летнего Игоря Игорюка, единственного ребенка старшей медсестры больницы. Большая часть персонала больницы знала его с детства.
Силой взрыва, произошедшего за пределами помещения семенного завода, где он и его товарищи спали, оторвало парню руку. Спустя несколько часов из больницы вышла медсестра по имени Анна. По ее словам, Игоря спасти не удалось.
— Он вырос на наших глазах, — рассказала она, едва сдерживая слезы.
Она держала коробку с черными армейскими ботинками Игоря, которые ему больше не понадобятся. Женщина отнесла их к месту недалеко от входа в больницу и поставила рядом с парой черных пропитанных кровью теннисных туфель, которые принадлежали украинскому воину, убитому накануне.
Фото: NYT